Билет Мёбиуса
Не забывайте прикладывать проездной при выходе, иначе рискуете угодить в бесконечность
Немецкий математик Мёбиус открыл объект с бесконечно длиной поверхностью. Если соединить края ленты, повернув один на 180 градусов, получится замысловатая фигура — лента Мёбиуса. Любопытно, что начав путь по поверхности ленты однажды, рано или поздно вернёшься в начало, побывав на обеих сторонах ленты.
Август Фердинанд Мёбиус
Немецкий математик
Это бесконечность и шутки с ней плохи. Фантаст Армин Дейч в рассказе «Лист Мёбиуса» описал последствия этого эффекта. В спутанном клубке линий нью-йоркского метро, похожем на огромную ленту Мёбиуса, пропадает поезд с пассажирами. Попав на плоскость бесконечной длины, он растворяется во времени и пространстве. Состав появляется то здесь, то там, пугая машинистов и пассажиров лязгом вагонов. А был ли на самом деле поезд?
— Пи-и-и-и, — отчаянно пищал турникет, не желая пропускать меня на станцию. — Пи-и-и-и, — раздался сигнал, когда я снова приложил абонементную карту к мишени.
Горел красный огонёк — дороги нет. Между тем знал: на карте оставались четыре или пять поездок. Нет, скорее четыре. Так почему же меня не пускают.
— Пи-и-и-и, — снова пронзительно заверещал турникет.
— Что там у вас? — контролёр заметила мои отчаянные попытки прорваться к прибывающей с минуты на минуту электричке и поспешила на помощь.
Плотная невысокая женщина в синей утеплённой форме отточенным жестом выдернула из моей руки карточку и приложила её к контрольному аппарату. Он висел на стене, справа от шеренги турникетов.
— Четыре поездки, — задумчиво протянула контролёр и вернула карточку.
— Ну да, четыре, — подтвердил я. — Память не подвела.
— Да! — словно решившись, выпалила она. — Значит, вы в прошлый раз не вышли.
— Как это, не вышел? — удивился я.
— Карточку не приложили или турникет не сработал. Не знаю. Только система считает, что вы ещё не вышли.
— То есть, для железной дороги, я еду в электричке?
— Именно! — подхватила контролёр. — Поскольку на станции назначения вы не выходили, следовательно — ещё в пути.
Почесал затылок, вспоминая, где это я не выходил.
— Но предыдущий раз по этой карточке я ехал пять дней назад, во вторник.
— Значит, ещё не доехали. Со вторника путешествуете. Нельзя войти на станцию, если вы ещё едете в электричке. Система вас не пропустит, пока вы не прибудете на станцию назначения и там не выйдете по этой карте.
— А сколько так можно ехать? — поинтересовался я. — Неделю, месяц, год...
— Некоторые всю жизнь едут, — с прищуром произнесла контролёр. — Так никуда и не приехали.
Она философски подняла указательный палец и добавила прозаично:
— Проходите пока, а там разберётесь...
Горел красный огонёк — дороги нет. Между тем знал: на карте оставались четыре или пять поездок. Нет, скорее четыре. Так почему же меня не пускают.
— Пи-и-и-и, — снова пронзительно заверещал турникет.
— Что там у вас? — контролёр заметила мои отчаянные попытки прорваться к прибывающей с минуты на минуту электричке и поспешила на помощь.
Плотная невысокая женщина в синей утеплённой форме отточенным жестом выдернула из моей руки карточку и приложила её к контрольному аппарату. Он висел на стене, справа от шеренги турникетов.
— Четыре поездки, — задумчиво протянула контролёр и вернула карточку.
— Ну да, четыре, — подтвердил я. — Память не подвела.
— Да! — словно решившись, выпалила она. — Значит, вы в прошлый раз не вышли.
— Как это, не вышел? — удивился я.
— Карточку не приложили или турникет не сработал. Не знаю. Только система считает, что вы ещё не вышли.
— То есть, для железной дороги, я еду в электричке?
— Именно! — подхватила контролёр. — Поскольку на станции назначения вы не выходили, следовательно — ещё в пути.
Почесал затылок, вспоминая, где это я не выходил.
— Но предыдущий раз по этой карточке я ехал пять дней назад, во вторник.
— Значит, ещё не доехали. Со вторника путешествуете. Нельзя войти на станцию, если вы ещё едете в электричке. Система вас не пропустит, пока вы не прибудете на станцию назначения и там не выйдете по этой карте.
— А сколько так можно ехать? — поинтересовался я. — Неделю, месяц, год...
— Некоторые всю жизнь едут, — с прищуром произнесла контролёр. — Так никуда и не приехали.
Она философски подняла указательный палец и добавила прозаично:
— Проходите пока, а там разберётесь...
Контролёр шлёпнула по мишени турникета служебной карточкой. Створки распахнулись, впустив меня на станцию. Весело жужжа, к станции подходила электричка. Голова поезда со светящимся во лбу прожектором понеслась вдоль платформы, окутала тёмные фигуры пассажиров снежной пылью. Они отворачивались и закрывали глаза, прячась от колючего вихря.
Электричка гулко постукивала на рельсах, расшатанных движением товарняков. За окном мелькали подмосковные дачи. Посёлки были покрыты сплошным сугробом, совсем без дорожек — не успели протоптать после ночной пурги. Натянутый меж дорожных столбов провод то опускался, то подпрыгивал вверх и снова опускался.
А я всё смотрел на скачущий в окне провод и думал: интересно, сколько я ещё буду ехать по этому билету? Неужели, чтобы совершить поездку, придётся вернуться на старую станцию, где я был пять дней тому назад. Приложить карту, обозначить конец поездки. А если я сошёл с поезда по дороге, и на той станции не было турникета? Или передумал ехать, развернулся и поехал обратно? Разве такого не может быть?
Электричка гулко постукивала на рельсах, расшатанных движением товарняков. За окном мелькали подмосковные дачи. Посёлки были покрыты сплошным сугробом, совсем без дорожек — не успели протоптать после ночной пурги. Натянутый меж дорожных столбов провод то опускался, то подпрыгивал вверх и снова опускался.
А я всё смотрел на скачущий в окне провод и думал: интересно, сколько я ещё буду ехать по этому билету? Неужели, чтобы совершить поездку, придётся вернуться на старую станцию, где я был пять дней тому назад. Приложить карту, обозначить конец поездки. А если я сошёл с поезда по дороге, и на той станции не было турникета? Или передумал ехать, развернулся и поехал обратно? Разве такого не может быть?
Когда приехал на свою станцию, карточка снова не сработала. Пришлось опять рассказать историю контролёру у турникета. На этот раз это был деревенский мужичок с усами и морщинистым лицом.
— А чего тут?! — просто и по-свойски ответил он. — Вона, дотянись, на вход приложи, а потом сразу выйдешь.
— Правда? Попробую...
Я протянул руку, коснулся карточкой турникета с противоположной стороны — со стороны города. Створки разъехались в стороны. Мужичок поводил рукой у датчика рядом с ними. Створки быстро захлопнулись, так, что контролёр едва успел одёрнуть руку.
— Это ты вошёл на станцию, — пояснил он. — А теперя, давай, прикладывай.
Он указал пальцем на мишень турникета с моей стороны. Приложил. И путь в город был открыт. Железнодорожная система впустила меня на станцию и тут же выпустила обратно. А та, старая поездка так и осталась «висеть» потерянной. Не вышел, видите ли, я где-то…
— А чего тут?! — просто и по-свойски ответил он. — Вона, дотянись, на вход приложи, а потом сразу выйдешь.
— Правда? Попробую...
Я протянул руку, коснулся карточкой турникета с противоположной стороны — со стороны города. Створки разъехались в стороны. Мужичок поводил рукой у датчика рядом с ними. Створки быстро захлопнулись, так, что контролёр едва успел одёрнуть руку.
— Это ты вошёл на станцию, — пояснил он. — А теперя, давай, прикладывай.
Он указал пальцем на мишень турникета с моей стороны. Приложил. И путь в город был открыт. Железнодорожная система впустила меня на станцию и тут же выпустила обратно. А та, старая поездка так и осталась «висеть» потерянной. Не вышел, видите ли, я где-то…
А между тем сидят железнодорожники в своей железнодорожной конторе за пыльными столами. Их и не видно за стопками пухлых папок, подшивок отчётов, справочников. Чертят тушью графики, щёлкают калькуляторами. И не сходятся цифры в отчётах. Гадают железнодорожники: как же так? Выехало столько-то пассажиров, а до своих станций доехало меньшее количество. Куда же девались остальные?
Публикации по теме